С. И. БЕЛИКОВА Р У С С К А Я И З Б А

            При упоминании об избе чаще всего представляется или нечто сказачно-пряничное, изукрашенное, об одном окошке – вроде тех, из которых на страницах наших букварей Лиса Патрикеевна вызывала доверчивого Петушка, или наоборот, темная, грязная, тесная – злоталантливого Ейзенштейна, образ, навязанный нам слева и с Запада нашими недругами. Крепко навязанный. Так крепко, что реальному образу через этот и пробиться-то трудно, хотя свидетельств реальному образу – литературных, архитектурных, исторических – предостаточно! Получается некий парадокс.

            Хозяин 1/6 обитаемой суши, который по личной инициативе распространял русскую культуру во все стороны – до Белого моря и до Черного, через всю Сибирь до Аляски, на Кавказ и Туркменистан- распространял не мечом, не декретом сверху – примером распространял (ту же избу стали местные жители, подражая ему строить, например буряты, зыряне и т.д.), обитатель избы, сынов которого ценили и выпрашивали для своей гвардии могущественные государи Европы – за силу, выносливость, смекалку, гигантский рост, статность, храбрость и покладистый характер.

            И тщедушный, изнуренный, забитый темный мужичонко, живущий впроголодь чуть ли не в конуре. Эти два типа в единый образ никак не сливаются, и в мизерное жилище, нашему сознанию слева и с Запада навязанное очень трудно втискиваются.

            И писатели, и художники в нашем познавании русского исторического быта часто играют роль не лишком благовидную Суриков, например, умудрился бедного Меншикова посадить в такую избу, что если он станет, то как князь Гвидон вышибет крышу. Для суриковского художественного это дало очень убедительный штрих – “из князя – в грязь”, но со свидетельствами об огромных избах а также с замерами – 3, 3 Ѕ, 4 метра  высоты внутри избы не вяжется. Над дверьми обыкновенной избы (высота дверей 2, 2 Ѕ метра) делаются полати, и на них, хотя и пригнувшись, тоже нужно передвигаться ( еще метра полтора). И того опять-таки 3 Ѕ - 4 метра высоты внутри избы. И остальные габариты избы 3-4 окошка с простенками тоже в 2-3 метра не вместишь, а на любой фотографии деревенской улицы 3-6-8 окон по фронту в избе подряд.

            То вдруг чудесная картина Рябушкина “Свадебный поезд”: все в алые, зеленые шелка, бархат и парчу разряжены, а прохожие – чуть ли не по колено в грязи. Может, где оно было и так, но не там, где почва способствовала сохранению дерева веками (раскопано до 17 слоев мощеной бревнами улицы – первые известные, как установлено анализами – 1Х века). Вот и делайте выводы. В каждом городе, в каждой семье даже – не без урода. Бывают конечно и неудачники, и больные, и пьяницы – Божьим наказанием или попущением: не нашего ума дело. Были и бедные избы, и мужички плюгавенькие. Вопрос в пропорции – что правило, а что исключение. Но если, глядя на случайные фотографии деревенской улицы (не намерено же советским издательством подобранные, чтобы доказать благосостояние русской деревни Х11-Х1Х веков!) я насчитываю подряд 6,8,10 изб с 8-12 окнами по фронту, я в праве предложить, что в этой деревне правило – не развалюшки, а именно вот эти красавицы,  срубленные на века и разукрашенные, как невесты – не голодной же рукой!. Нам на загляденье, хозяину и потомкам его – на славу.

            Наткнувшись на эти парадоксы, мы два года жизни посвятили изучению материалов по русской избе. Глазам своим не верили, сверяли, рисовали. В частности – попала нам в руки книга – “Деревянное зодчество на Руси”, издания Академии Наук 62 года. Книгу эту нам любезно предоставил один русский архитектор. Он же, увидев этот макет, презрительно махнул рукой: “Фантастика! Откуда такой дворец?” - “ Гм… Гм… А у Вас давно эта книга? – “Лет двадцать”. – “А вы в нее заглядывали?” – Наш друг даже обиделся: “Замечательные образцы зодчества! Все мои коллеги-иностранцы восхищались!” – “А масштабы видели? Подсчитали? Да это же “типичная”, т.е. далеко не самая обширная и разработанная!” – “Не может быть!” – “Вот и калибр и линейка, вот счетная машинка”. Архитектор полчаса считал, сам себе не вея. Вот до какой степени нами владеет “прогрессивная” пропаганда!

            Мы исходили из мысли, что Господь Бог создал человека – свободными, разумным, ответственным и – творцом. По образу и подобию Своему. Каждое человеческое обиталище есть результата его, человека, жизненной философии и мировоззрения, и, в свою очередь, каждое человеческое жилье формирует философию и мировоззрение следующего поколения. Как формировала изба, извечно обиталище наших предков, свое население?

            Изба – это примитив – или совершенная, обдуманная, выверенная веками, обжитая и духовно образующая простота?

            Изба – колыбель предков, дедов, отцов

            Максимум разумного, а не развращающего  комфорта, максимум уюта, тепла, удобств,  экономии времени, при минимуме затрат - времени, горючего, места труда. Идеально использованные объемы – почти без потерь на проходы, закоулки.

            Изба как место обитания, формирующее мировоззрение поколеений.

            Изба, как продукт мировоззрения.

            Изба, как форма и способ существования.

            Избка, как оболочка, материальный показатель основной ячейки государства – семьи.

            Каждое жилье человеческое несет в себе эти характеристики

            Простое, максимально целесообразное жилье освобождает время женщины – хранительницы очага от ненужных, лишних забот о поддержании в чистоте и порядке дома, детей, посуды, белья – для церкви, духовной жизни, детей, помощи мужу, для искуства-рукоделия, наконец, чтобы на завалинке посидеть, на закат полюбоваться, воздать за эту благодать хвалу Создателю и подумать о смысле жизни.

            Изба – одна из основных точек нападения на русскую самобытность. Изба – всячески критикуемая, всячески оболганная, всячески запачканная, грязью залитая всеми врагами русского народа. И недаром: она охраняла человека  от стужи и непогоды, лихого человека, нескромного взгляда. Охраняла физически, охраняла духовно: свободу, интимность, самобытность. Хозяин ее строил, укаршал, совершенствовал, обставлял по своему. В соответствии с традицией или собственным домыслом, копируя у соседа или премяняя идеи, привезенные из пломничества или военной службы, даже из=за рубежа, или из Москвы, или из соседнего городка или барского поместья, обрабатывая и изменяя на своей манер, прилаживал к своему вкусу и надобностям.

            Вся западная и вся левая – и та, и другая антирусская литература, журналистика, кинематография, старались и стараются развенчать русскую избу, клеймя ее грязной, тесной, вонючей, бестолково построенной.

            Ну а мы хотим спеть ей гимн. Ее красоте, свету, удобству, гармонии, совершенству и целесообразности.