Салвадор Дали. Дневник одного гения

"Один гений" о себе самом

   Среди письменных свидетельств и документов, относящихся к истории искусств
XX века, очень заметны дневники, письма, эссе, интервью, в которых говорят  о
себе сюрреалисты. Это и Макс Эрнст, и Андре Массой, и Луис  Бунюэль,  и  Поль
Дельво - но прежде всего все-таки Сальвадор Дали.
   Традиции интроспективного самоанализа  и  своего  рода  "исповеди"  хорошо
развиты на Западе  и  играют  существенную  роль  в  панораме  художественной
культуры по меньшей мере от  "Опытов"  Монтеня  до  статей  Матисса  о  своем
собственном искусстве. Не случайно здесь приходится называть в первую очередь
французские имена: они и в  самом  деле  означают  и  предельную  точность  в
описании своих внутренних движений и стремлений, и прекрасное  чувство  меры,
гармонической строгости и уравновешенности. Вспомним самонаблюдения  Дидро  и
Стендаля, "Дневник" Делакруа и согласимся, что это так.
   "Дневник  одного  гения"  Сальвадора  Дали  написан   человеком,   который
значительную часть жизни провел во Франции, сформировался там  как  художник.
хорошо знал искусство и литературу этой страны. Но  его  дневник  принадлежит
какому-то иному миру, скорее, преимущественно фантастическому,  причудливому,
гротескному, где нет ничего легче, чем переступить  грань  бреда  и  безумия.
Проще всего  заявить,  что  все  это  -  наследие  католической  мистики  или
"иберийское неистовство", присущее каталонцу. Но дело обстоит не так  просто.
Много разных причин и обстоятельств сыграли свою роль, чтобы возник  "феномен
Дали", каким мы его видим в "Дневнике одного гения".
   Дневниковая книга  -  это,  по  логике  вещей,  один  из  лучших  способов
обратиться к читателю с максимальной доверительностью и рассказать  о  чем-то
глубоко личном, добиваясь при этом особой близости и дружелюбной прямоты.  Но
именно на это книга Дали никак не рассчитана. Она, скорее, приводит  к  таким
результатам, которые противоположны задушевному взаимопониманию.  Часто  даже
кажется, что художник выбрал форму доверительной исповеди, чтобы  взорвать  и
опровергнуть эту форму и чтобы побольше озадачить, поразить и  более  того  -
обидеть и рассердить читателя. Вот эта цель достигается безупречно.
   Прежде всего она  достигается  постоянным,  неистощимо  разнообразным,  но
всегда приподнятым и патетичным самовозвеличиванием,  в  котором  есть  нечто
намеренное и гипертрофированное.
   Дали часто настаивает на своем абсолютном превосходстве над всеми  лучшими
художниками, писателями, мыслителями всех времен и народов. В этом  плане  он
старается быть как можно менее скромным, и надо отдать ему должное -  тут  он
на высоте. Пожалуй, лишь к Рафаэлю  и  Веласкесу  он  относится  сравнительно
снисходительно, то есть позволяет им занять место где-то рядом с собой. Почти
всех других упомянутых в книге великих людей он бесцеремонно третирует.
   Дали - последовательный представитель радикального ницшеанства XX века.  К
сожалению, рассмотреть вопрос о ницшеанстве Дали во всей  его  полноте  здесь
невозможно, но вспоминать и указывать на эту связь  придется  постоянно.  Так
вот, даже похвалы и поощрения,  адресованные  самому  Фридриху  Ницше,  часто
похожи в устах Дали на комплименты монарха своему  любимому  шуту.  Например,
художник  довольно  свысока  упрекает  автора  "Заратустры"  в   слабости   и
немужественности. Потому и упоминания о Ницше оказываются  в  конечном  итоге
поводом для того, чтобы поставить тому в  пример  самого  себя  -  Сальвадора
Дали, сумевшего побороть всяческий пессимизм и  стать  подлинным  победителем
мира и людей.
   Дали снисходительно одобряет и психологическую глубину Марселя Пруста - не
забывая отметить при этом, что в изучении подсознательного  он  сам,  великий
художник, пошел гораздо далее, чем Пруст. Что же касается такой "мелочи", как
Пикассо, Андре Бретон и некоторые другие современники и бывшиб друзья,  то  к
ним "король сюрреализма" безжалостен.

Размер файла: 519.82 Кбайт
Тип файла: txt (Mime Type: text/plain)