РЕСПУБЛИКА БАШКОРТОСТАН: Через суверенитет к авторитарному режиму

ВВЕДЕНИЕ

 

Республика Башкортостан является одним из крупнейших регионов Российской Федерации. Располагая значительными природными запасами нефти и мощной нефтеперерабатывающей промышленностью, она уже не один год числится одним из немногих «доноров» российского бюджета. После прихода к власти в республике Муртазы Губайдулловича Рахимова в Башкортостане сложился один из самых авторитарных региональных режимов в России, который, в отличие, скажем, от экстравагантного стиля правления Кирсана Илюмжинова в Калмыкии или этнических столкновений на Северном Кавказе, отличается высокой политической стабильностью. В июне 1998 г. в ходе прошедших с правовыми нарушениями выборов Рахимов был вновь переизбран Президентом Башкортостана. Хотя Верховный Суд Российской Федерации вскоре признал незаконным исключение двух других кандидатов в Президенты из избирательного списка, это не привело, однако, к перевыборам или отстранению Рахимова от должности. При Рахимове Башкортостан завоевал себе в Российской Федерации такой статус, который позволяет республиканскому руководству проводить свой курс без оглядки на Москву. В то же время Рахимов сумел стать одним из влиятельнейших политиков в России и тем самым еще больше упрочить свою власть[1].

В настоящей работе исследуется нынешний авторитарный политический режим в Башкортостане, возникший после провозглашения республикой своего суверенитета. В первой части исследуется внутриполитическое развитие Башкортостана на фоне общероссийских политических событий. Политические изменения, происшедшие в этой российской республике в 1990-1993 гг., были закреплены в новой Конституции РБ (принята 24 декабря 1993 г.) и в ряде других правовых актов, узаконивших правящий в Уфе режим. Однако истинную роль законодательной базы в этом процессе можно понять, лишь рассмотрев неформальные структуры управления, которые и составляют реальный фундамент власти Рахимова. Кроме того, его режим опирается на провозглашенный Башкортостаном суверенитет, давший новой республиканской элите во главе с Президентом столь необходимую ей политическую свободу. Эти как неформальные, так и внешние факторы существования нынешнего режима в Башкортостане рассматриваются во второй части работы

Работа опирается на материалы, опубликованные в российской прессе и оригинальные документы, исследования российских социологов, а также интервью, взятые автором в Уфе.

 

Часть первая

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В БАШКОРТОСТАНЕ И РЕФОРМА ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ РЕСПУБЛИКИ

 

1.    ТЕРРИТОРИЯ, НАСЕЛЕНИЕ И СТРУКТУРА ЭКОНОМИКИ БАШКОРТОСТАНА

 

Республика Башкортостан (площадь 143600 кв. км) граничит на западе с Республиками Татарстан и Удмуртия, на севере – с Пермской и Свердловской, на востоке – с Челябинской, а на юге и юго-западе – с Оренбургской областями. Башкортостан не имеет выхода к границам Российской Федерации, однако на самом юге лишь узкая полоса территории Оренбургской области отделяет РБ от Казахстана.

Имея население 4055 млн. чел.[2], Башкортостан по этому показателю занимает первое место среди 21 республики в составе России и 7 место среди субъектов федерации. Благодаря этому республика играет особую роль в РФ. По данным Всесоюзной переписи 1989 г. башкиры – коренное население Башкортостана – составляли 22 % его населения и стояли на третьем месте в республике после русских (их насчитывается в РБ 39 %) и татар (28 %). Русские абсолютно преобладают в столице Башкортостана – Уфе (всего в ней проживают 1,1 млн. чел.[3]), а татары и башкиры доминируют в сельской местности. Правда, доля башкир среди городского населения с 1970-х гг. непрерывно увеличивается (с 10 % в 1970 г. до 14,5 % в 1989 г.)[4].

Республика Башкортостан является преемником Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики[5], которая была одной из 16 автономных республик РСФСР. Это формально давало БАССР преимущество перед краями и областями, позволявшее отстаивать интересы малочисленной коренной нации. В национальных административно-территориальных единицах РСФСР (автономные республики, а также 15 автономных областей и округов) языки их титульных этносов обладали официальным статусом, что подавалось коммунистической властью как реализация на практике культурного самоопределения нерусских народов, а республики, кроме того, имели еще и свои собственные «конституции». В действительности же, федерализм был полностью выхолощен советской административно-командной системой.

С XVI в. башкиры находятся под властью русских. Мусульмане-тюрки, башкиры в досоветское время обычно считались частью родственных им татар. Башкирские восстания XVII-XVIII вв. свидетельствовали о том, что башкиры оставались свободолюбивым народом и выступали против централизаторской политики русских царей. Массовое переселение в Башкирию русских привело к разрушению традиционного хозяйственного уклада башкир. Начавшийся в XIX в. в России промышленный переворот вызвал новую волну переселений в Поволжье и на Урал, в результате чего башкиры стали меньшинством на своей территории. В начале XX в. под влиянием татарского национального движения у башкир началось формирование собственного национального самосознания.

В марте 1919 г. башкиры стали первым народом, который получил собственную автономную республику в составе РСФСР. Этой награды они удостоились за ту поддержку, которую оказали большевикам башкирские полки в ходе гражданской войны с белыми. В 1917-1919 гг. башкиры были почти полностью независимы от Москвы. В их республику вошли земли, заселенные значительным числом татар, что с тех пор стало источником конфликтов с соседним Татарстаном.

В результате бурного расцвета нефтяной и тяжелой промышленности в 1930-е гг. в Башкирию переселилась масса людей с разных концов Советского Союза, и поэтому численность коренной нации стала составлять всего четверть населения республики. Часть башкирской элиты, обвиненная в подготовке националистического контрреволюционного заговора, пала жертвой сталинского террора. Демографические изменения привели к тому, что в последующие десятилетия не только политическая, но и культурная автономия башкир стала фикцией. В городах, особенно в Уфе (основана в XVI в. как русская крепость; башкиры издавна составляли в ней меньшинство), башкирский язык не играл никакой роли, а в деревнях ему угрожала ассимиляция родственным татарским языком.

Степень индустриализации Башкортостана в начале 1990-х гг., если судить об этом по числу лиц, занятых в промышленности – 29,8 % всего населения, соответствовала средним показателям по Российской Федерации – 30,1 %. Добыча и переработка нефти, химия и нефтехимия, а также машиностроение, почти полностью работавшее на оборону, были важнейшими отраслями народного хозяйства БАССР. Что касается высокопродуктивного сельского хозяйства республики, в котором было занято 17,6 % ее населения (в России – 12,5 %), то по сравнению с другими российскими регионами оно не играло слишком большой роли в экономике, но сказывалось на менталитете местного населения, происходившего преимущественно из сельской среды[6].

2.    ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В БАШКОРТОСТАНЕ

В 1990-1993 гг.

 

Ситуация в СССР

 

Уход с политической арены Коммунистической партии начался в Советском Союзе со второй половины 1980-х гг., но проходил он постепенно. Провозглашенная Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым «перестройка» способствовала подъему экономики, но «гласность» и «демократизация» вскоре поставили под вопрос идеологическую и политическую монополию Коммунистической партии. После Всесоюзной партийной конференции (лето 1988 г.) по инициативе Горбачева были реформированы государственные органы, а весной 1989 г. прошли выборы народных депутатов СССР. На следующий год в стране были избраны новые органы власти всех уровней. В марте 1990 г. ставший Президентом страны Горбачев добился отмены конституционных привилегий для КПСС (Статья 6 Конституции СССР) и попытался передать реальную власть государственным органам. Однако он продолжал оставаться Генеральным секретарем ЦК партии и, несмотря на появление в ней зачатков плюрализма, пытался сохранить власть КПСС. Провал путча оппозиционного Горбачеву партийного руководства в августе 1991 г. ликвидировал КПСС и инициировал начало процесса передачи власти от Москвы 15 союзным республикам. В конце 1991 г. Советский Союз распался.

В большинстве регионов России переход власти от Коммунистической партии к государственным органам проходил медленнее, чем в Москве и только после краха путча пошел быстрыми темпами. В Башкирии, напротив, это случилось за полтора года до августа 1991 г., когда после избрания нового Верховного Совета автономной республики коммунистическая парторганизация фактически осталась не у дел.

 

Башкирский обком КПСС уходит с политической арены

 

В ходе состоявшихся в РСФСР 4 марта 1990 г. выборов в Советы всех уровней в 16 автономных республиках России были избраны новые составы Верховных Советов[7]. В Башкирской АССР это совпало с кризисом, охватившем местное партийное руководство: в начале февраля 1990 г., после того, как уфимская партийная организация, охваченная демократическими настроениями, выразила свое недоверие Башкирскому обкому КПСС, в отставку ушел его первый секретарь Равмер Хабибуллин. На предстоящих выборах в органы государственной власти у коммунистов впервые были, пусть слабые, но конкуренты, и поэтому Уфимский горком КПСС не хотел компрометировать себя связью с тогдашним первым секретарем обкома, аппаратчиком старой закваски.

Не менее важным было и то, что обком утратил доверие большинства директоров крупнейших промышленных предприятий республики, особенно нефтяной отрасли. Опираясь на свою экономическую мощь, они уже несколько лет требовали от партийных вождей республики помощи в освобождении от диктата московских министерств, как это сделали ранее некоторые союзные республики[8]. Однако Башкирский обком КПСС боялся конфликтовать с Москвой и Центральным Комитетом партии. Курс местных партократов вошел в противоречие с интересами большинства директорского корпуса республики.

Башкирские коммунисты пошли на выборы во главе с временным руководством, а когда в конце апреля 1990 г. они наконец избрали нового первого секретаря обкома, было уже поздно: власть в республике взял в свои руки новоизбранный Верховный Совет, который занял более независимую позицию в отношении Москвы. Несмотря на то, что свыше 4/5 его депутатов состояли в КПСС[9], они были обязаны своим избранием не партии, а народу, и поэтому игнорировали указания своих партийных вождей. В отличие от соседнего Татарстана, где первый секретарь обкома Минтимер Шаймиев благодаря своей борьбе за республиканский суверенитет сумел в 1991 г. занять кресло Президента республики, лояльность партийных руководителей Башкирии Москве уже весной 1990 г. привела их к потере власти на своей территории.

Фактический переход власти в Башкирии от партии к государству (т.е. от обкома к Верховному Совету и Совету Министров республики) был характерен для всего тогдашнего СССР. Однако темпы и вектор реформ на местах определялись в значительной мере потребностями региональных элит, которые, наконец, получили шанс освободиться от власти Москвы. И только позднее стало ясно, что они использовали демократические и рыночные лозунги в лучшем случае лишь для сокрытия своих планов. Демократия была нужна местным элитам в качестве инструмента для борьбы с Москвой за предоставление своим регионам большей независимости. Элита Башкирии вовсе не стремилась привлекать население к принятию важных политических и экономических решений – ей был нужен контроль над хозяйственными ресурсами республики.

 

Муртаза Рахимов – новый глава республики

 

Главным событием начавшихся во властных структурах Башкирии изменений стало избрание на пост председателя Президиума ее Верховного Совета Муртазы Рахимова, который стал, таким образом, главой республики. Рахимов (р.1934), проработав всю жизнь в нефтяной отрасли, в 1986 г. занял кресло директора Уфимского нефтеперерабатывающего завода, и тем самым вошел в высшую хозяйственную элиту республики[10].

Когда в марте 1990 г. потребовался председатель для только что избранного Верховного Совета, Рахимов оказался идеальным кандидатом на эту должность. Как директор-хозяйственник он, разумеется, состоял в партии, и поэтому был и для промышленной элиты Башкирии, и для коммунистов «своим» человеком. Не будучи, однако, партаппаратчиком, Рахимов не принадлежал к властной номенклатуре и не был ставленником Москвы. Большинство депутатов видели в нем хозяйственника-практика, полагая, что он, однако, разрушит прежнюю систему партийной власти и будет проводить более независимый курс по отношению к Москве. Наконец, Рахимов был башкиром и, по сложившейся в БАССР традиции равного представительства в ее высшем руководстве основных национальностей Башкирии, он наилучшим образом подходил на должность главы республиканского парламента, поскольку Председателем Совета министров был татарин Марат Миргазямов, а русский Игорь Горбунов – первым секретарем обкома КПСС. Следовательно, третью главную руководящую должность в республике должен был занимать башкир.

Этническая принадлежность Рахимова, безупречного во всех отношениях представителя набирающего силу башкирского национального движения, играла ему на руку. В декабре 1989 г. башкирская интеллигенция создала свою организацию – Башкирский народный центр «Урал», потребовавший придать Башкирской АССР статус «суверенной» республики и предоставить башкирам, долгое время оттесненным

Размер файла: 419.5 Кбайт
Тип файла: doc (Mime Type: application/msword)