Между Сциллой и Харибдой. Р. Шекли

Каша заварилась  с traspaso, так  что можно с него и начать --  в  один

прекрасный  день  на Ибице под конец весны.  Остров Ибица щедр на прекрасные

дни,  а  уж этот был прекраснейшим  из  всех:  бездонная синева небес,  лишь

подчеркнутая  парой  кудрявых  облачков, сквозь  ветви миндаля  проглядывает

яркое солнце. Толстые стены просторного деревенского дома сверкают побелкой.

Сквозь  небольшую арку,  ведущую в мощеный  дворик, виднеется виноградник. В

такой день нельзя не радоваться жизни. И Хоб Дракониан наслаждался, лежа под

пестрой  сенью  деревьев в  перуанском  гамаке,  купленном на рынке  хиппи в

Пунта-Араби.

     Он только-только  чудесно  расслабился, когда  заметил  вдали  какое-то

движение.  Сев, увидел двух  человек, шагавших среди  миндаля.  Выбрался  из

гамака и  пригляделся. Кажущиеся  издали крохотными  фигурками  незнакомцы в

черных костюмах неспешно шагали вперед, беседуя между собой. Один из них нес

сверкавшую   на   солнце   алюминиевую   планшетку,   второй   --    большой

портфель-"дипломат". Оба были в черных очках.

     Хоб  сунул ноги в сандалии и отправился выяснять, за какой  надобностью

они  сюда заявились. Обычно в  середине июня, в самом начале сезона,  к нему

никто  не  вторгался.  Наверняка  это   парочка  иностранцев,  англичан  или

французов, пребывающих  в счастливом неведении о том, что пересекают частные

владения, не испросив предварительно разрешения у хозяина.

     Заметив  его  приближение,  мужчины  остановились,  поджидая. Обоим  за

тридцать,  испанцы, судя  по  виду, peninsulares , а не  островитяне, и нимало не смущены тем,

что вторглись в чужие владения.

     --  По нашим сведениям, эта земля  выставлена на  продажу,  --  сообщил

обладатель планшетки -- высокий, тощий, с волнистыми черными волосами.

     -- Нет, вы заблуждаетесь, -- любезно возразил Хоб. -- Это моя земля,  и

у меня нет ни малейшего желания ее продавать.

     Испанцы  быстро переговорили между собой  на родном языке. Затем первый

сказал:

     -- У вас есть купчая на эту землю?

     -- У меня имеется traspaso. А вам-то какое дело?

     -- Я адвокат Молинес, -- поведал высокий и тощий с планшеткой. -- А это

архитектор  Фернандес,  --  он  указал  на более  низкого  и  более  полного

спутника, кивнувшего в знак согласия. -- Нас наняли для осмотра этой земли с

целью выяснения, приемлема ли она для покупателя.

     -- Я же вам сказал, она не продается.

     --  Вы  не владелец, -- уточнил Молинес и постучал по  планшетке. -- Вы

арендатор. У нас имеется разрешение владельца.

     -- Вы имеете в виду дона Эстебана?

     -- Семейство дона Эстебана.

     -- Должно быть, вы перепутали, -- предположил  Хоб. -- Пришли не на тот

участок.

     Открыв атташе-кейс,  архитектор  Фернандес  извлек геодезическую  карту

Ибицы. Оба заглянули в нее. Затем адвокат Молинес заявил:

     -- Нет, тот самый. Ориентиры полностью совпадают.

     -- Повторяю, у меня traspaso. Никто не может продать эту землю.

     --  Мы понимаем, что у вас traspaso, -- не унимался Молинес. --  Но его

срок скоро истекает.

     -- У  нас  с  доном Эстебаном  полное  взаимопонимание.  У  нас  с  ним

собственное соглашение.

     -- По  моим сведениям, это не так. Вы не уплатили основную сумму своего

traspaso. Срок наступает менее чем  через месяц. Как мы понимаем, эта  земля

может  быть  выставлена  на продажу  после... -- он  сверился с бумагами, --

пятнадцатого июля.

     -- Тут  какое-то недоразумение, -- стоял на своем Хоб.  --  Я  сам  все

улажу  с  доном  Эстебаном.  Но пока  что  у  нас июнь, а не  июль,  поэтому

немедленно покиньте мою землю.

     -- Мы не причиним ни малейшего  ущерба.  Мы просто осматриваем  участок

согласно пожеланиям людей, которые станут его новыми владельцами.

     --  Вы  испытываете  мое  терпение.  Убирайтесь отсюда,  или  я  вызову

Гвардию.

     Переглянувшись, испанцы пожали плечами.

     --  Вам  бы  следовало  вести  себя более  сговорчиво.  Новые владельцы

намерены предложить вам компенсацию за преждевременный выезд.

     -- Вон! -- рявкнул Хоб. Испанцы удалились.

     Вилла Хоба  называлась К'ан  Поэта. Он  поселился в этом  доме пять лет

назад, чуть ли ни в день  приезда  на остров, сняв его  у дона  Эстебана  --

владельца К'ан Поэта и  еще ряда земельных  угодий.  Хоб поладил со стариком

при  первой  же встрече. Дон Эстебан  обожал играть в шахматы перед  дверями

кафе "Киоско" в Сайта-Эюлалиа, под ветвями раскидистого дуба, за стаканчиком

терпкого красного-вина, производимого на острове.  В шахматах  он поднаторел

за годы службы на иностранных судах вдали от Ибицы.

     Они  с Хобом частенько отправлялись  в  долгие  пешие  прогулки; старик

порой прихватывал  дробовик,  однако  охотился  редко.  Прогулки  давали  им

возможность  немного поболтать и --  со  стороны  дона  Эстебана --  чуточку

пофилософствовать  о  неувядающей  прелести  общения  с природой.  На  Ибице

природа  особенно очаровательна,  так что  слагать оды  в ее  честь --  Дело

нехитрое. Будь ваша фазенда  посреди холодной пустыни гор Ахаггар в Марокко,

вы бы вряд ли уподобили матушку-природу благоуханной всеблагой матери. Но на

Ибице это  излюбленное доном Эстебаном фигуральное выражение казалось вполне

уместным и оправданным.

     Хоб всегда питал  слабость к выспреннему восхвалению Природы. Потому-то

он и увязывался за хиппи и представителями  третьего мира. С ними,  но  не в

качестве одного из них. Всякий раз ему  рано или поздно прискучивала царящая

среди хиппи атмосфера самодовольной экзальтации. Отчасти из-за этого ему так

и не  удалось стать одним  из благополучных детей цветов, хотя он и  пытался

время от времени.  В какой-то  момент его здравый смысл непременно настаивал

на возвращении, и тогда -- не без  сожаления -- Хоб выпутывал из волос цветы

и возвращался к прежней жизни.

     Покупка и продажа земельной собственности  на Ибице -- дело  непростое.

Всякий раз тут разыгрывается целая драма. Дон Эстебан сказал, что с радостью

продаст  участок  Хобу.  Хотя  испанский  Хоб  оставлял  желать  лучшего,  а

каталонский не намечался  даже в  зачатке, старик уже считал его сыном. Куда

более близким сыном,  чем два чурбана, живущие в его доме, интересующиеся не

возделыванием земли, а иностранками и заключением сделок, занимающие  у дона

Эстебана деньги, чтобы потратить их на собачьих бегах, в барах, в охотничьем

клубе, в ресторане и  яхт-клубе -- везде, где сыновья  преуспевающих местных

жителей проживают свою версию "дольче вита".

Размер файла: 345.08 Кбайт
Тип файла: txt (Mime Type: text/plain)